Как из-за удачных действий советской контрразведки вражеская авиация не разбомбила Кремль в октябре 1941 года или почему военно-историческая тема появилась в блоге психоаналитического психолога. Лонгрид
Текст + аудио
Эту статью можно также послушать в аудиоформате:
Яндекс.Музыка:
Личная предыстория
Текст статьи
Podster:
Личная предыстория
Текст статьи
Эту статью можно также послушать в аудиоформате:
Яндекс.Музыка:
Личная предыстория
Текст статьи
Podster:
Личная предыстория
Текст статьи
Личная предыстория
Так как про мою текущую деятельность я не могу много рассказывать из соображений конфиденциальности и особенностей психоаналитического подхода, то вся динамика в моем профессиональном развитии в работе с клиентами и пациентами, на супервизиях и моем личном анализе остается “за кадром” блога - я никак это не показываю. Вопрос сдерживания себя в том, что я пишу и рассказываю и что считаю нужным показать, очень актуален для меня. При этом показать хочется гораздо больше, в том числе и то, что касается личных изменений - но здесь я пока оставляю минимум информации.
Путем “проб” и наблюдения за тем, как коллеги-психологи ведут блоги, я нашла формат, в котором можно разбирать актуальные жизненные темы и при этом не касаться реальной работы с клиентами - это формат “персонажей” (например, вот три статьи в таком формате - о прокрастинации, стрессе и отношениях). Формат не новый, его много где используют. В дополнение к этому общему формату, я нащупала свой способ для раскрытия таких жизненных тем, который мне отлично зашел - это вопросы для исследования ситуации. Сразу оговорюсь, что в классическом психоаналитическом подходе больше внимания уделяется словам клиента и тому, как идет поток ассоциаций - лишние вопросы стараются не задавать, чтобы этими внешними вопросами не сбивать индивидуальную цепочку ассоциаций у пациента.
Такие вопросы скорее используются в психоаналитически-ориентированном бизнес-коучинге и консультировании - время пролетело незаметно, и я практикую в этом подходе уже больше двух с половиной лет. Они - вопросы то есть - помогают сфокусированно прояснять ситуацию и то бессознательное содержание, которое может за этой ситуацией стоять.
Сейчас одним из моих любимых “объектов” является психоанализ - в него я инвестирую большое количество времени и других ресурсов. Но так было не всегда, и до психоанализа у меня были другие любимые “объекты”. Со временем я поняла, что эти сферы меня все так же влекут, и я часто фантазирую о них - о том, как по-другому мог бы сложиться мой профессиональный путь. И я стала думать о том, как можно дать новую жизнь этим темам в моей текущей деятельности. Постепенно у меня формировалось видение, и эта статья с военно-исторической аналитикой - это своего рода объединение военной, исторической и психоаналитической тематик - мой личный симбиоз, если можно так сказать.
Я сделаю небольшое самораскрытие и расскажу, почему мне интересны военная и историческая тематика: по первому образованию я военный переводчик - первый язык китайский, второй английский. У меня есть звание - я офицер запаса (лейтенант). После окончания университета я два года работала преподавателем китайского языка - потом этот путь, к моему большому сожалению, в силу грустных, но не зависящих от меня обстоятельств, завершился - точнее, я приняла решение его завершать. В свой первый год преподавания одной из дисциплин, которые я преподавала, был военный перевод китайского языка. Помню до сих пор, что эти пары были во вторник - в понедельник у меня был выходной, и это значило, что весь день я готовилась к этим парам - искала материалы, переводила текст с китайского на русский, отрабатывала упражнения к уроку и делала перевод с русского на китайский язык. Кстати, вот здесь можно прочитать мою статью, в которой я исследовала деятельность переводчика китайского языка с точки зрения психоанализа.
Время прошло, но я словила себя на мысли, что основные каналы, которые я читаю сейчас, касаются военной и политической тематик - это каналы с аудиторией 100К + и 1М + с качественной аналитикой. Эти темы мне по-прежнему очень интересны - я получаю удовольствие, когда читаю такие материалы.
Поэтому я решила совместить приятное и приятное - и анализировать исторические материалы, персоналии и события с психологической точки зрения. Я пишу «исторические», так как буду писать о том, что уже было, а не об актуальных текущих событиях. В своей аналитике я планирую в первую очередь концентрироваться на коучинге - когда я говорю слово «коучинг», я имею в виду, что в каждой ситуации, которую я планирую рассматривать, есть рабочая задача - то есть профессиональный вызов, который стоял перед человеком, и то, как он эту задачу выполнял: особенности личной истории, особенности коммуникации и выстраивание взаимоотношений в ходе рабочей задачи, конфликты, эмоциональные срывы, особенности окружающей среды, наличие или отсутствие достаточных ресурсов.
Моя цель - чтобы через изучение важных событий в профессиональной деятельности людей и того, что помогло этим событиям случиться, как эти люди пришли к такому результату, читатели лучше понимали себя и свои возможные действия и перспективы в личных и профессиональных целях.
Начало
Личная предыстория
Эта статья будет вам интересна, если в ходе выполнения своих профессиональных задач вы испытываете сложности - возможно, через призму чужих историй получится по-новому взглянуть на свою ситуацию.
Материал для первой статьи я взяла из источника, который, на мой взгляд, просто идеально подходит для моей концепции качественной исторической аналитики: это воспоминания историков МГУ, которые принимали участие в ВОВ - книга называется “Летописи войны. Воспоминания, дневники, письма историков МГУ — участников Великой Отечественной войны”. Текст книги я нашла на сайте МГУ. Я обратила на него внимание, потому что это истории, рассказанные от первого лица с максимальным количеством деталей. Все это дает отличный материал для анализа тех самых профессиональных вызовов, рабочих задач и особенностей их выполнения. Итак, поехали: я не стала долго читать и взяла самую первую историю - это воспоминания Ивана Иосифовича Козодоева: “У самого центра столицы. Уничтожение шпионско-диверсионной группы в Зарядье: октябрь 1941”. С полным текстом воспоминаний можно ознакомиться на стр. 19-44 в сборнике выше.
Кратко напомню про мой подход и цель написания исторических аналитических статей:
Я решила совместить приятное и приятное - историю и психологию - и анализировать исторические материалы, персоналии и события с психологической точки зрения. Я пишу «исторические», так как буду писать о том, что уже было, а не об актуальных текущих событиях. В своей аналитике я планирую в первую очередь концентрироваться на коучинге - когда я говорю слово «коучинг», я имею в виду, что в каждой ситуации, которую я планирую рассматривать, есть рабочая задача - то есть профессиональный вызов, который стоял перед человеком, и то, как он эту задачу выполнял: особенности личной истории, особенности коммуникации и выстраивание взаимоотношений в ходе рабочей задачи, конфликты, эмоциональные срывы, особенности окружающей среды, наличие или отсутствие достаточных ресурсов.
Моя цель - чтобы через изучение важных событий в профессиональной деятельности людей и того, что помогло этим событиям случиться, как эти люди пришли к такому результату, читатели лучше понимали себя и свои возможные действия и перспективы в личных и профессиональных целях.
Здесь краткое содержание статьи по пунктам:
Какая рабочая задача стояла перед человеком
Особенности личной истории
Особенности коммуникации и выстраивание взаимоотношений в ходе рабочей задачи
Конфликты и эмоциональные срывы
Особенности окружающей среды и обстановки. Аналитическая работа и принятие решений
Личная предыстория
Эта статья будет вам интересна, если в ходе выполнения своих профессиональных задач вы испытываете сложности - возможно, через призму чужих историй получится по-новому взглянуть на свою ситуацию.
Материал для первой статьи я взяла из источника, который, на мой взгляд, просто идеально подходит для моей концепции качественной исторической аналитики: это воспоминания историков МГУ, которые принимали участие в ВОВ - книга называется “Летописи войны. Воспоминания, дневники, письма историков МГУ — участников Великой Отечественной войны”. Текст книги я нашла на сайте МГУ. Я обратила на него внимание, потому что это истории, рассказанные от первого лица с максимальным количеством деталей. Все это дает отличный материал для анализа тех самых профессиональных вызовов, рабочих задач и особенностей их выполнения. Итак, поехали: я не стала долго читать и взяла самую первую историю - это воспоминания Ивана Иосифовича Козодоева: “У самого центра столицы. Уничтожение шпионско-диверсионной группы в Зарядье: октябрь 1941”. С полным текстом воспоминаний можно ознакомиться на стр. 19-44 в сборнике выше.
Кратко напомню про мой подход и цель написания исторических аналитических статей:
Я решила совместить приятное и приятное - историю и психологию - и анализировать исторические материалы, персоналии и события с психологической точки зрения. Я пишу «исторические», так как буду писать о том, что уже было, а не об актуальных текущих событиях. В своей аналитике я планирую в первую очередь концентрироваться на коучинге - когда я говорю слово «коучинг», я имею в виду, что в каждой ситуации, которую я планирую рассматривать, есть рабочая задача - то есть профессиональный вызов, который стоял перед человеком, и то, как он эту задачу выполнял: особенности личной истории, особенности коммуникации и выстраивание взаимоотношений в ходе рабочей задачи, конфликты, эмоциональные срывы, особенности окружающей среды, наличие или отсутствие достаточных ресурсов.
Моя цель - чтобы через изучение важных событий в профессиональной деятельности людей и того, что помогло этим событиям случиться, как эти люди пришли к такому результату, читатели лучше понимали себя и свои возможные действия и перспективы в личных и профессиональных целях.
Здесь краткое содержание статьи по пунктам:
Какая рабочая задача стояла перед человеком
Особенности личной истории
Особенности коммуникации и выстраивание взаимоотношений в ходе рабочей задачи
Конфликты и эмоциональные срывы
Особенности окружающей среды и обстановки. Аналитическая работа и принятие решений
Какая рабочая задача стояла перед человеком. Первоначально Ивану Иосифовичу поставили задачу вести разведку в тылу у противника - на захваченных немцами территориях СССР. Подготовка разведывательной группы шла два месяца - с 17 июля 1941 г. по 20 сентября 1941 г.
Каждый член группы, кроме радистки, индивидуально обучался владеть пистолетом, автоматом и гранатой. Хотя пальцы моей правой руки плохо сгибались, но я отлично натренировался владению автоматом, нажимая на курок указательным пальцем. Стрелять из пистолета и бросать гранату я натренировался левой рукой. Я требовал от каждого участника нашего подполья самому себе создать самые трудные бытовые условия: спать на полу без матраца, как можно больше ходить, бегать. Когда я в 1921 г. учился во Владивостоке в нелегальной партийной школе, я убрал с койки матрац и подушки и спал на голых досках. Каждый член подпольной группы бродил по разным районам Москвы, добывая себе случайные заработки. Само собою разумеется, что я с каждым товарищем в отдельности условно практиковал явки, встречи и т. п. Наша группа получила весь комплект оружия: советские «ТТ», немецкие пистолеты «вальтеры», большие и маленькие, один немецкий трофейный аппарат, один советский аппарат ППШ, одну «адскую машину», взрывчатку с бикфордовым шнуром, гранаты, патроны, питание НЗ. Был оборудован тайник для оружия и НЗ.
Иван Иосифович Козодоев
После того, как противник подошел близко к Москве осенью 1941 года, рабочая задача изменилась - теперь нужно было найти шпионскую диверсионную группу в Зарядье в непосредственной близости к Кремлю. Основную часть подготовки оставили, изменили только отдельные детали “легенды”.
К назначенному сроку - 20 сентября - завершилось формирование и обучение чекистской подпольной группы. Связной между мной и наркоматом сообщил мне, чтобы я явился к двум часам ночи 21 сентября. В кабинете начальника одного из управлений наркомата находился работник Смоленского НКВД, который и должен был перебросить нашу подпольную группу через линию фронта в тыл фашистских захватчиков. Начальник сказал, что переброска нашей подпольной группы в тыл фашистов временно откладывается, и разговор пойдет особый и конфиденциальный, в связи с необходимостью проникнуть в одну из гитлеровских разведывательных групп, протянувших свои щупальца в Москву. Он объяснил мне, почему именно выбор по этой операции пал на меня лично. По его мнению, я подходил по внешним физическим данным, чтобы играть роль белогвардейца, инвалида Гражданской войны на стороне врагов Советской власти, в связи с чем и подвергся репрессиям со стороны Советской власти. Первой моей задачей стало устроиться под видом указанного выше лица в старом Зарядье.
Теперь моя легенда стала другой. Я стал Шишкин Петр Герасимович. Черную повязку с правой глазницы снял. Отращивал усы, бороду не отращивал, хотя такая задумка была. Я сын мелкого бакалейщика. Все свои юные годы с моим усопшим родителем Герасимом я торговал ландрином (так называлось тогда монпансье, леденцы), подсолнечным маслом, селедкой, а попутно овсом и дегтем. Я всемерно вживался в среду, погружаясь в «обывательщину». Чтобы я мог заниматься мелкой спекуляцией, связной снабдил меня пятью мешками картофеля и двумя мешками семечек, которыми прикрыл все предметы вооружения в специально подобранной кладовке, замаскированной под тайник. В этой связи я часто вспоминаю тайник, которым пользовалась Надя Голубичная (позднее Панина) во времена подполья в Никольск-Уссурийске в 1919 г.
За высокую мзду я выполнял различные мелкие услуги. Моя «супруга» легенду не меняла. Она от безделья не томилась. Ей было очень трудно вживаться в чужую среду; она выглядела изящной, нежной. Соответствующий сценарий был тщательно разработан. Она сумела проявить себя расчетливой торговкой. С вечера она поджаривала свой нехитрый товар на сковородке, а утром надевала видавший виды ватник и чаще всего пристраивалась возле церкви на площади Ногина и приговаривала: «Кому жареные семячки». Так она произносила: «семячки».
Теперь моя легенда стала другой. Я стал Шишкин Петр Герасимович. Черную повязку с правой глазницы снял. Отращивал усы, бороду не отращивал, хотя такая задумка была. Я сын мелкого бакалейщика. Все свои юные годы с моим усопшим родителем Герасимом я торговал ландрином (так называлось тогда монпансье, леденцы), подсолнечным маслом, селедкой, а попутно овсом и дегтем. Я всемерно вживался в среду, погружаясь в «обывательщину». Чтобы я мог заниматься мелкой спекуляцией, связной снабдил меня пятью мешками картофеля и двумя мешками семечек, которыми прикрыл все предметы вооружения в специально подобранной кладовке, замаскированной под тайник. В этой связи я часто вспоминаю тайник, которым пользовалась Надя Голубичная (позднее Панина) во времена подполья в Никольск-Уссурийске в 1919 г.
За высокую мзду я выполнял различные мелкие услуги. Моя «супруга» легенду не меняла. Она от безделья не томилась. Ей было очень трудно вживаться в чужую среду; она выглядела изящной, нежной. Соответствующий сценарий был тщательно разработан. Она сумела проявить себя расчетливой торговкой. С вечера она поджаривала свой нехитрый товар на сковородке, а утром надевала видавший виды ватник и чаще всего пристраивалась возле церкви на площади Ногина и приговаривала: «Кому жареные семячки». Так она произносила: «семячки».
Иван Иосифович Козодоев
Особенности личной истории
Вот как Иван Иосифович сам относился к этому заданию:
Вот как Иван Иосифович сам относился к этому заданию:
Но задание, которое надо выполнять вблизи Кремля, ни по значимости, ни по сложности, ни по ответственности не идет в сравнение с ликвидацией белогвардейского палача или с изъятием из белогвардейской охраны КВЖД 100 винтовок для вооружения уссурийских казаков, перешедших на сторону Советской власти.
Иван Иосифович Козодоев
Здесь прослеживается интересная линия - творческий подход к выполнению такой задачи, когда нет готовых решений, есть только ориентиры. Очень важна подготовка разведывательной группы, но творчество разведчика здесь проявляется как раз в том, как сочетать этот фактор подготовки с тем, что происходит в реальности, и на месте уже искать подходящие решения. И эта способность к творчеству в рамках своей деятельности тоже является частью рабочей задачи разведчика, на мой взгляд.
Интересно посмотреть, как начальник Ивана Иосифовича объясняет, почему выбор пал именно на него:
Интересно посмотреть, как начальник Ивана Иосифовича объясняет, почему выбор пал именно на него:
Он объяснил мне, почему именно выбор по этой операции пал на меня лично. По его мнению, я подходил по внешним физическим данным, чтобы играть роль белогвардейца, инвалида Гражданской войны на стороне врагов Советской власти, в связи с чем и подвергся репрессиям со стороны Советской власти.
Иван Иосифович Козодоев
Особенности коммуникации и выстраивание взаимоотношений в ходе рабочей задачи
Здесь я буду опираться на точку зрения, что впечатление о человеке формируется за первые несколько секунд - мало сознательно и рационально подготовиться, надо внешне быть похожим, походить на своего. У каждого человека свое индивидуальное восприятие “свой-чужой”, что обусловлено особенностями личной истории и отношению к определенным явлениям того исторического контекста, и участнику подпольной группы важно с первых секунд попасть именно туда, в это восприятие “своего” у вражеских разведчиков. Если не попал с первых секунд, потом может быть уже поздно. Даже если попал с первых секунд, потом все равно нужно показывать, что ты свой, демонстрируя те или иные вещи, которые относятся к категории “своего” у противника. На мой взгляд, это является частью рабочей задачи разведчика - поиск того, какие вещи, слова, способы показать или как будто случайно, мельком показать, что ты “свой”. Все это формирует своего рода насмотренность, и, когда появится подходящий момент, эта насмотренность позволит быстро достать нужную “карту” из рукава и показать именно ее.
Давайте посмотрим, как гениально - именно гениально и филигранно, на мой взгляд, - с этой задачей справляется Иван Иосифович.
Здесь я буду опираться на точку зрения, что впечатление о человеке формируется за первые несколько секунд - мало сознательно и рационально подготовиться, надо внешне быть похожим, походить на своего. У каждого человека свое индивидуальное восприятие “свой-чужой”, что обусловлено особенностями личной истории и отношению к определенным явлениям того исторического контекста, и участнику подпольной группы важно с первых секунд попасть именно туда, в это восприятие “своего” у вражеских разведчиков. Если не попал с первых секунд, потом может быть уже поздно. Даже если попал с первых секунд, потом все равно нужно показывать, что ты свой, демонстрируя те или иные вещи, которые относятся к категории “своего” у противника. На мой взгляд, это является частью рабочей задачи разведчика - поиск того, какие вещи, слова, способы показать или как будто случайно, мельком показать, что ты “свой”. Все это формирует своего рода насмотренность, и, когда появится подходящий момент, эта насмотренность позволит быстро достать нужную “карту” из рукава и показать именно ее.
Давайте посмотрим, как гениально - именно гениально и филигранно, на мой взгляд, - с этой задачей справляется Иван Иосифович.
Пример 1
С того дня (т.е. с 1 августа), как я ушел в партийное подполье, я перестал одевать черную повязку на глазницу правого отсутствующего глаза и стал отращивать усы. Бороду продолжал брить. Так что в Зарядье я появился одноглазым усатым инвалидом с заметно усохшей кистью правой руки. По одежде, полученной в наркомате, и манере поведения я походил на репрессированного, только что вышедшего из заключения. Моя же фиктивная жена «росянка», вполне интеллигентная женщина, походила на особу, обиженную судьбою, имея такого совсем не подходящего ей мужа. Население Зарядья, несколько уже сократившееся, нас - новых людей - приметило сразу. Они во мне ощутили прошлую старую Москву, а «росянку» восприняли как новую Москву.
Иван Иосифович Козодоев
Выше - отличный пример такого спланированного формирования подходящего мнения о себе: "Они во мне ощутили прошлую старую Москву … по одежде и манере поведения я походил на репрессированного, только что вышедшего из заключения".
Пример 2
Как ни странно это звучит, но по поведению людей во время воздушной тревоги и после отбоя ее удавалось иногда выявить тех, кто ждал фашистов. Вот с этого метода, рекомендованного мне в наркомате, я начал действовать, как только появился в Зарядье утром 23 сентября. Уже через несколько часов завыли сирены, я и «росянка» побежали в бомбоубежище. После отбоя я сразу же поспешил на Красную площадь, чтобы понаблюдать, пойдет ли еще кто-нибудь туда из бомбоубежища. «Росянку» я в этот план не посвящал. Круто повернувшись обратно, я заметил женщину, торопливо семенившую за мной на Красную площадь. По внешним данным ей было за 50 лет; неинтеллигентная, неопрятная. Я сделал вид, что не заметил ее, и пошел на улицу Разина. Вечером я узнал, что она живет рядом со мной, что меня обрадовало, и... опять воздушная тревога. Она мимо меня побежала в убежище, я побежал за ней. Поскольку я был ее сосед, не разговаривая с нею, пристроился около нее. Но, что удивительно, она, не успев присесть на скамейку, явно пришла в экстаз и стала молиться про себя, поминая Деву Марию и всех святых. Спрашивается, зачем прошлый раз после отбоя воздушной тревоги она бежала на Красную площадь? Разве не для того, чтобы посмотреть, упала или нет фашистская бомба на Кремль или даже на мавзолей В.И. Ленина? Во всяком случае, я был обязан принять эту версию как условную и исходить из нее. Спрашивается, а ради чего так усердно и благоговейно она молилась в убежище? Ради того, чтобы не погибнуть ей и другим от бомбы или чтобы фашистские бомбы сыпались на Кремль? Конечно, в убежище было немало верующих старых людей, наверняка были такие, которые про себя молились богу, но в такой экстаз, как моя соседка, никто в убежище не впадал.
Я стал за ней наблюдать, но в убежище рядом с ней уже не садился. В течение недели было, по крайней мере, девять воздушных тревог, и я заметил, что как только объявляется отбой, она прямо бежит на улицу Разина, ведущую к Спасским воротам Кремля. Не было никакого сомнения - ей не терпелось посмотреть, не попала ли гитлеровская бомба в Кремль. Только 2 октября вечером я зашел к ней в комнату, создав обстановку секретности. Я назвал себя, объяснив, кто я такой, рассказал о себе как о человеке, ненавидящем Советскую власть, репрессированный и недавно вернувшийся из тюрьмы. Далее я ей сказал, что ее посещения Красной площади могут вызвать подозрения в симпатии к фашистам и послужат поводом для ее ареста, поэтому эти посещения надо прекратить. И тут же добавил доверительно: «Называйте меня просто - Петро». Она сказала, что ее зовут Марфой, и я должен так же ее называть. Марфа сразу увидела во мне человека, который, как и она, ненавидит Советскую власть и который, выйдя из тюрьмы, еще не знает, как вредить Советской власти. Марфа угостила меня чаем с вареньем. Я тут же пошел в кладовку и принес ей четверть картошки. Я специально подчеркнул слово «четверть», оно означало 10 фунтов, так говорили до революции. Картошку же я получил целый центнер из наркомата для разведывательных целей в чуждой среде, и даже пришлось ради маскировки ею поспекулировать. Она была очень дефицитна. Для этих же целей мною использовалась и водка.
Мой совет Марфе, да еще в категорической форме, не бегать к Красной площади после отбоя тревоги и плюс четверть картошки расположили ее ко мне.
Я стал за ней наблюдать, но в убежище рядом с ней уже не садился. В течение недели было, по крайней мере, девять воздушных тревог, и я заметил, что как только объявляется отбой, она прямо бежит на улицу Разина, ведущую к Спасским воротам Кремля. Не было никакого сомнения - ей не терпелось посмотреть, не попала ли гитлеровская бомба в Кремль. Только 2 октября вечером я зашел к ней в комнату, создав обстановку секретности. Я назвал себя, объяснив, кто я такой, рассказал о себе как о человеке, ненавидящем Советскую власть, репрессированный и недавно вернувшийся из тюрьмы. Далее я ей сказал, что ее посещения Красной площади могут вызвать подозрения в симпатии к фашистам и послужат поводом для ее ареста, поэтому эти посещения надо прекратить. И тут же добавил доверительно: «Называйте меня просто - Петро». Она сказала, что ее зовут Марфой, и я должен так же ее называть. Марфа сразу увидела во мне человека, который, как и она, ненавидит Советскую власть и который, выйдя из тюрьмы, еще не знает, как вредить Советской власти. Марфа угостила меня чаем с вареньем. Я тут же пошел в кладовку и принес ей четверть картошки. Я специально подчеркнул слово «четверть», оно означало 10 фунтов, так говорили до революции. Картошку же я получил целый центнер из наркомата для разведывательных целей в чуждой среде, и даже пришлось ради маскировки ею поспекулировать. Она была очень дефицитна. Для этих же целей мною использовалась и водка.
Мой совет Марфе, да еще в категорической форме, не бегать к Красной площади после отбоя тревоги и плюс четверть картошки расположили ее ко мне.
Иван Иосифович Козодоев
В этой истории хорошо видно, что счет в установлении контакта идет на секунды. Вот приемы, которые использовал Иван Иосифович, чтобы показать, что он свой:
Очень интересно, как Иван Иосифович продолжает показывать, что он свой, когда у Марфы (диверсанта на стороне немцев) возникают сомнения:
- Рассказал напрямую о своей точке зрения и отношении сразу в начале: “...рассказал о себе как о человеке, ненавидящем Советскую власть, репрессированный и недавно вернувшийся из тюрьмы”.
- После этого занял позицию немного сверху и дал совет, как человек, как будто разделяющий те же ценности и преследующий такую же цель: “ …я ей сказал, что ее посещения Красной площади могут вызвать подозрения в симпатии к фашистам и послужат поводом для ее ареста, поэтому эти посещения надо прекратить”.
- Потом сделал акцент уже на контакте между ними: “И тут же добавил доверительно: «Называйте меня просто - Петро»”.
- Достал карту-козырь из рукава, которая косвенно указывает на его взгляды: “Я специально подчеркнул слово «четверть», оно означало 10 фунтов, так говорили до революции”. И в этом же пункте важный момент про картошку - тогда она была в дефиците, и он сразу дал ей ценный по тем временам товар в ответ на чай с вареньем.
Очень интересно, как Иван Иосифович продолжает показывать, что он свой, когда у Марфы (диверсанта на стороне немцев) возникают сомнения:
Однако буквально через два дня после чаепития, не получив еще сведений о ней из наркомата, я почувствовал настороженность с ее стороны ко мне и ни о чем не стал ее расспрашивать, но продолжал, конечно, здороваться с ней, спрашивал о ее здоровье. Видимо, Марфа состоит в шпионско-диверсионной группе, а если так, то заброшенный сюда фашистский диверсант непременно прикажет ей присмотреться ко мне. Этого требует элементарная логика. Если же это подтвердится, то я напал на след. В поле своего зрения, конечно тайно, я держал чердаки зданий, так как из диверсионно-шпионской группы, если она действительно есть, наверняка попытаются сигнализировать фашистским стервятникам …
Иван Иосифович Козодоев
Здесь Иван Иосифович выбрал тактику продолжать здороваться, поддерживать контакт, но не углубляться, чтобы не “спугнуть” и не испортить тот контакт между ними, который уже появился.
А вот пример творческого подхода в выполнении рабочей задачи из этого же абзаца:
“В поле своего зрения, конечно тайно, я держал чердаки зданий, так как из диверсионно-шпионской группы, если она действительно есть, наверняка попытаются сигнализировать фашистским стервятникам…”. Потом это сыграет свою решающую роль - именно поэтому я назвала статью “Как из-за удачных действий советской контрразведки вражеская авиация не разбомбила Кремль в октябре 1941 года”, так как это размышление о деталях выполнения рабочей задачи станет важным фактором при принятии решения, что делать дальше, когда будет убит ключевой человек, который отвечает за отключение света и отсутствие световых сигналов в Зарядье ночью, чтобы немцы по этому свету не навели свою авиацию на Кремль.
То есть от размышлений, подготовки и творческого подхода за какое-то время до критической ситуации, которая может возникнуть, зависит исход этой самой ситуации и сохранность того, что стоит на кону - в данном случае, это была безопасность Кремля и успех Советского Союза в операции под Москвой.
А вот пример творческого подхода в выполнении рабочей задачи из этого же абзаца:
“В поле своего зрения, конечно тайно, я держал чердаки зданий, так как из диверсионно-шпионской группы, если она действительно есть, наверняка попытаются сигнализировать фашистским стервятникам…”. Потом это сыграет свою решающую роль - именно поэтому я назвала статью “Как из-за удачных действий советской контрразведки вражеская авиация не разбомбила Кремль в октябре 1941 года”, так как это размышление о деталях выполнения рабочей задачи станет важным фактором при принятии решения, что делать дальше, когда будет убит ключевой человек, который отвечает за отключение света и отсутствие световых сигналов в Зарядье ночью, чтобы немцы по этому свету не навели свою авиацию на Кремль.
То есть от размышлений, подготовки и творческого подхода за какое-то время до критической ситуации, которая может возникнуть, зависит исход этой самой ситуации и сохранность того, что стоит на кону - в данном случае, это была безопасность Кремля и успех Советского Союза в операции под Москвой.
Пример 3
16 октября Марфа рано утром постучала в дверь моей комнаты, вся улыбаясь и сияя от радости, мне закричала: «Немцы в Москве!», «Немцы уже в Москве!». Но, зная хорошо Марфу, что она желаемое выдает за действительное, я сумел не раскрыться и сказал ей: «Спасибо, Марфа, за хорошие вести» и, как и прежде, предупредил, чтобы она не выдавала никому свою радость; такая моя забота о ней ей нравилась.
Иван Иосифович Козодоев
Здесь можно увидеть, что сложность ситуации была в том, что этот приход Марфы был неожиданным для Ивана Иосифовича, и ему нужно было реагировать сразу, причем в нужной тональности. Для этого он выбрал уже использованные в прошлом и сработавшие приемы: он поддержал ее точку зрения “Спасибо, Марфа, за хорошие вести” и снова встал в заботливую позицию сверху, которая нравилась Марфе: “Как и прежде, предупредил, чтобы она не выдавала никому свою радость”. Можно сказать, что постоянство того, как разворачивался этот контакт между ними в моменты, когда коммуникация случалась, тоже сыграло свою роль в укреплении доверия со стороны Марфы (диверсанта со стороны немцев), а это как раз было на руку для продолжения выполнения рабочей задачи.
Конфликты и эмоциональные срывы
Конфликтов и эмоциональных срывов уже во время работы разведгруппы в тексте я, честно говоря, не нашла: в Зарядье с точки зрения коммуникации между членами группы все было ровно, не было примеров срыва из-за внутренних факторов - указания Ивана Иосифовича члены группы выполняли и работа группы шла без сбоев.
Зато подходящие примеры таких эмоциональных срывов были во время подготовки группы. На мой взгляд, это хорошо показывает период “состыковки ценностей” и турбулентность, которая бывает в начале формирования рабочей команды, созданной для определенной задачи. Я вижу в такой турбулентности только плюсы - участники команды лучше узнали себя, свои сложные эмоциональные места и, главное, произошел важный контакт между руководителем команды и ее участниками:
Конфликтов и эмоциональных срывов уже во время работы разведгруппы в тексте я, честно говоря, не нашла: в Зарядье с точки зрения коммуникации между членами группы все было ровно, не было примеров срыва из-за внутренних факторов - указания Ивана Иосифовича члены группы выполняли и работа группы шла без сбоев.
Зато подходящие примеры таких эмоциональных срывов были во время подготовки группы. На мой взгляд, это хорошо показывает период “состыковки ценностей” и турбулентность, которая бывает в начале формирования рабочей команды, созданной для определенной задачи. Я вижу в такой турбулентности только плюсы - участники команды лучше узнали себя, свои сложные эмоциональные места и, главное, произошел важный контакт между руководителем команды и ее участниками:
«Адская машина» была в распоряжении «вовка» и «лешей». Я проделал такой эксперимент: «лешей» поручил перенести «адскую машину» из одного места в другое, а по пути зайти на железнодорожную станцию и где-нибудь в толпе поставить «адскую машину» на пол, сесть на нее, посидеть на ней минут 10, а затем следовать с нею дальше. За нею наблюдал «вовк», она этого не знала. Когда «лешая» на станции села на «адскую машину», ей почудилось, что «адская машина» может взорваться, она испугалась, вскочила и убежала, бросив «адскую машину», которую, конечно, подобрал «вовк». Встал вопрос об ее отчислении. Но «лешая» клялась, плакала и просила оставить ее в чекистской группе. Она не была психологически подготовлена к такой операции. А теперь она сумеет преодолеть любой страх. Мы ее оставили и не ошиблись.
В группе возникли и другие негативные явления. Однажды я заглянул к «швецу» и обнаружил у него ампулу с ядом. «Зачем это?» - спросил я. «Если меня схватят фашисты, то пыток я не выдержу, и мне останется проглотить ампулу» - последовал ответ. Ампулу я уничтожил, а ему сказал, что «если ты без ампулы не можешь, то придется тебя отчислить - конечно, с положительной характеристикой». Он остался в составе чекистской группы, но приобрести новую ампулу он уже был не в состоянии.
Как-то я сказал «росянке», что, если появится возможность войти в доверие к фашистскому генералу, то надо это доверие использовать для его уничтожения. Однако она высказалась категорически против, заявив, что классики марксизма-ленинизма вообще против террористических актов и терроризм осуждают. В этой связи мне вспомнилось мое, вместе с курсантами нелегальной партийной школы во Владивостоке Федичкиным и Катковым, покушение на главу белогвардейского правительства. И вот, когда руководитель нашей нелегальной партийной школы «Яков» (партийная кличка Кокушкина) узнал об этом террористическом акте, то он резко нас осудил, заявив, что мы действовали вопреки ленинскому учению.
И «росянка», и «Яков» не понимали, что одно дело применять террористический акт как единственное средство уничтожения чуждого нам строя, а другое дело применять террористические акты в условиях войны: открытой и тайной.
В группе возникли и другие негативные явления. Однажды я заглянул к «швецу» и обнаружил у него ампулу с ядом. «Зачем это?» - спросил я. «Если меня схватят фашисты, то пыток я не выдержу, и мне останется проглотить ампулу» - последовал ответ. Ампулу я уничтожил, а ему сказал, что «если ты без ампулы не можешь, то придется тебя отчислить - конечно, с положительной характеристикой». Он остался в составе чекистской группы, но приобрести новую ампулу он уже был не в состоянии.
Как-то я сказал «росянке», что, если появится возможность войти в доверие к фашистскому генералу, то надо это доверие использовать для его уничтожения. Однако она высказалась категорически против, заявив, что классики марксизма-ленинизма вообще против террористических актов и терроризм осуждают. В этой связи мне вспомнилось мое, вместе с курсантами нелегальной партийной школы во Владивостоке Федичкиным и Катковым, покушение на главу белогвардейского правительства. И вот, когда руководитель нашей нелегальной партийной школы «Яков» (партийная кличка Кокушкина) узнал об этом террористическом акте, то он резко нас осудил, заявив, что мы действовали вопреки ленинскому учению.
И «росянка», и «Яков» не понимали, что одно дело применять террористический акт как единственное средство уничтожения чуждого нам строя, а другое дело применять террористические акты в условиях войны: открытой и тайной.
Иван Иосифович Козодоев
На мой взгляд, в этой коммуникации участники группы показали:
- На что именно руководителю важно обратить внимание, когда они будут выполнять рабочую задачу.
- Какая у них мотивация - насколько она сильная, и что будет делать конкретный участник, когда столкнется со сложными для себя моментами или точкой зрения, с которой не согласен.
- И, самое главное, получили обратную связь от руководителя, произошел обмен мнениями и передача нужного подхода от руководителя к членам команды.
Особенности окружающей среды и обстановки. Аналитическая работа и принятие решений
Интересно посмотреть на переломные точки, которые требовали аналитической работы и принятия решений. В абзацах ниже можно посмотреть, как думал и действовал Иван Иосифович. На мой взгляд, события развиваются довольно динамично и держат читателя в напряжении, поэтому позволю себе здесь вставить большой кусок текста без дополняющих комментариев с моей стороны, чтобы максимально передать дух той ситуации и чтобы у читателей пошел свой собственный ассоциативный процесс:
Интересно посмотреть на переломные точки, которые требовали аналитической работы и принятия решений. В абзацах ниже можно посмотреть, как думал и действовал Иван Иосифович. На мой взгляд, события развиваются довольно динамично и держат читателя в напряжении, поэтому позволю себе здесь вставить большой кусок текста без дополняющих комментариев с моей стороны, чтобы максимально передать дух той ситуации и чтобы у читателей пошел свой собственный ассоциативный процесс:
Обстановка на подступах к Москве становилась все напряженней, опасность для Москвы становилась все смертельнее и приближалась к критической, кризисной точке. С одной стороны, мне надо было предпринимать какие-то уже крутые меры в отношении Марфы, чтобы вынудить ее выдать главного диверсанта, а с другой стороны, я совсем прекратил свои встречи с тем или иным членом моей подпольной группы, ибо главный диверсант через Марфу, Яшку или Буланова мог вести за мной наблюдение. Принимая все меры предосторожности, я решил к моему проникновению в шпионско-диверсионную группу привлечь «швеца» и «вовка». 13 октября я дал задание сначала «швецу» вести наблюдение за Яшкой, а затем «вовку» вести наблюдение за Булановым. Сам я перестал вести наблюдение и за Марфой, и за Яшкой, и за Булановым. Конечно, случайные встречи были с Марфой, но они ограничивались обменом приветствиями.
…
Однако действительно фашисты оказались у самой Москвы, и день 16 октября оказался очень трудным для нашей столицы. Вечером 15 октября наши танки мчались по улице Горького, по Ленинградскому проспекту, по Ленинградскому шоссе, въехали на горбатый Химкинский мост и уничтожили шальной фашистский отряд мотоциклов с пулеметчиками, что на 15-м километре от Кремля. Вот в такой обстановке атмосфера в Москве сложилась весьма и весьма тревожная. Началось небывалое по масштабу перемещение заводов и фабрик на восток, перемещение миллиона людей, нарушился сложившийся ритм жизни огромной Москвы, перестало работать метро, трамваи тоже не ходили, трусливые элементы покидали город, эвакуация предприятий воспринималась как сдача Москвы, поползли провокационные слухи о готовящейся сдаче Москвы. Рабочие заволновались, возникали митинги с призывами защищать столицу и с требованиями оружия, усиленно формировались коммунистические дивизии из добровольцев-коммунистов, комсомольцев, беспартийных. В тревожные дни (16-19 октября) удалось сформировать 4 стрелковые дивизии. Кризис преодолевался...
22 октября я подвел такой итог: на протяжении 10 дней Яшка встречался с каким-то типом, согласно данным «швеца», и Буланов встречался с каким-то типом, согласно данным «вовка». Сопоставив данные «швеца» и «вовка», я пришел к выводу, что и Яшка, и Буланов встречались с одним и тем же человеком, так как их приметы полностью совпадали. Значит, мы вышли на след заброшенного к нам фашистами диверсанта. Накануне, 22 октября, связной в обычной явке мне передал, что вот-вот Москва будет объявлена на военном положении и чтобы я действовал, исходя из этого обстоятельства и из того, что скоро начнутся бои на окраине Москвы. Сердце у меня сжалось, пальцы сжались в кулак, я, не заходя домой, немедленно направился к «вовку» и затем вместе с ним к «швецу» и дал им задание: разведать, где живет главный диверсант, вооружив тут же и «вовка», и «швеца» немецким пистолетом «вальтером». Я предупредил их, что необходимо быть предельно бдительным и так как диверсант, по-видимому, очень опытный и может заметить «хвост», и тогда он просто разделается с нами. Надо иметь в виду, что диверсант - лютый и коварный враг и живым он в руки не сдастся. В заключение я им сказал: «Если вам удастся узнать его адрес и быть уверенными, что он ничего не заподозрит, то немедленно направляйтесь ко мне, а если заподозрит, то уничтожайте».
Давая задание «швецу» и «вовку», из чего исходить, напав на след главного диверсанта, я тут же вспомнил про себя, как в 1921 г. к нам в партизаны в Анучино пробрался белогвардейский офицер, имея при себе аппарат для резки махорки, и в соответствующем верхнем одеянии. Но его руки выдали его. И вот он, несмотря ни на что, отказался отвечать на мои вопросы, и пришлось его расстрелять, так ничего от него и не узнав. Так же и засланный к нам фашистами главный диверсант «белая кость» из бывших эмигрантов, белогвардейских палачей, и нельзя ставить задачу непременно взять врага живым.
На следующий день, 23 октября, встречаю в коридоре Марфу: она с трудом несла полмешка картошки. Завидев меня, она тут же остановилась, заулыбалась и с радостью мне сказала: «На барже бесплатно раздают картофель, большевики не хотят, чтобы картофель достался нашим освободителям, немцы уже заходят в Москву». Эта стерва желаемое принимала за действительность. Я обрадовался таким словам, ибо теперь не могло быть никакого сомнения, что Марфа наш заклятый враг и с нетерпением ждет фашистов. Я тут же ей сказал: «Будем надеяться, Марфа, наша возьмет» - и тут же побежал за картофелем (ради маскировки, конечно) и принес его целый пуд.
25 октября утром на стенах домов появился приказ о том, что Москва объявляется на осадном положении и что изменников, предателей и трусов - расстреливать на месте. Над Москвою нависла смертельная опасность. Вся страна встала на защиту своей столицы. Перелом в ходе боев произошел, как известно, несколько позднее, примерно спустя месяц.
В этот же день, как только начало темнеть, ко мне прибежал «вовк» и сказал: «Я на след напал, но или диверсант почувствовал „хвост" и сумел внезапно исчезнуть, или я дал промашку и потерял его из виду». У меня тут же созрел новый план действий: «вовку» я сказал к 20 часам вместе с «лешей» подойти к кладовке, где у меня хранится картофель, имея при себе сумку, затем я направился к «швецу», но его дома не застал и такое же задание дал «малышу» для передачи «швецу». Точно в назначенное время в кладовой собрались я, «швец», «малыш», «вовк» и «лешая»: кто с сеткой, кто с сумкой, кто с мешком.
Я сначала коротко сказал, для чего их собрал, и изложил суть предстоящей операции по уничтожению главного диверсанта, засланного к нам фашистским разведывательным центром. Затем «швец» и «вовк» описали приметы диверсанта: русский, примерно 50 лет, низкого роста, широкоплечий, на голове темно-серая кепка. Далее говорил я, что наблюдение вести внутри Зарядья и вне Зарядья, но только на ту сторону улиц не переходить. Объектом «швеца» и «малыша» служит восточная половина Зарядья, а объектом «вовка» и «лешей» - западная половина Зарядья. «Малыш» и «лешая» выполняют роль приманки, т.е. каждая спортсменка старается войти с диверсантом в контакт, например спросить какую-нибудь улицу и как к ней пройти, тут каждая из них может придумать любые формы. «Швец» держит под наблюдением «малыша», а «вовк» - «лешую». Если будет уверенность, что имеете дело действительно с диверсантом, то стреляйте. В общем, каждый из товарищей действует по обстановке. «Швец» и «вовк» уже получили от меня «вальтеры», а теперь я каждую спортсменку тоже вооружил «вальтером». Полтора месяца тому назад все товарищи были обучены стрельбе из пистолета и даже натренированы. После операции спокойно и быстро (но не бежать) идите к себе домой. Если появится милиция, отдайте пистолет милиционеру и скажите, чтобы отвел к начальнику милиции, а там я уже буду доводить дело до конца. Я предупредил, что диверсант наверняка будет вооружен, старайтесь стрелять в упор. К делу приступать завтра же, т. е. 26 октября, с раннего утра.
Таким образом, новая ситуация потребовала, чтобы впервые за время существования чекистской подпольной группы встретились все ее члены, до сих пор друг друга не знавшие, и чтобы встретились именно в Зарядье. Но «росянка» и тут не могла познакомиться с другими чекистами, так как на время моего отсутствия она должна находиться дома на случай, если придет связной. Не могла присутствовать и радистка. Следовательно, к проникновению в шпионско-диверсионную группу привлекается уже почти вся подпольная группа, тогда как ее предназначение - действовать в тылу фашистских орд.
29 октября в 13 часов через заградительный огонь зенитных батарей в небо Москвы прорвался фашистский бомбардировщик. Сигнал воздушной тревоги загнал в бомбоубежище и без того редких пешеходов. Я на этот раз в бомбоубежище не побежал, сидел в своей комнате у окна и мучительно размышлял над вопросом, как устроить разоблачение шайки. За кого взяться и прижать к стенке: за Марфу, или за Яшку, или за Буланова. С кого начать? Но, как бывает в жизни, иногда неожиданная случайность и вообще что-нибудь непредвиденное может помочь выйти из затруднительного положения. И вот в этот момент (29 октября, 13 часов, 10 минут) произошло такое непредвиденное обстоятельство, которое оказалось трагической случайностью для советской женщины-патриотки при исполнении своего долга по охране в Зарядье маскировки Кремля от фашистских фугасок и в то же время оно оказалось для меня «счастливой» случайностью, поскольку дало возможность молниеносно и полностью разоблачить и уничтожить изменников и фашистского диверсанта. Тут приходит на память энгельсовское определение случайности как «формы, за которой необходимость». (В данном случае необходимость для изменников и диверсанта сигнализировать ночью из Зарядья фашистским самолетам, ведь Кремль рядом, а для меня необходимость как можно скорее уничтожить эту банду.) А произошло вот что.
Внезапно мимо окна промелькнуло что-то большое и продолговатое, падающее сверху. Мелькнула мысль - человек. Я стремглав выскочил во двор и увидел распластанную на булыжниках, которыми вымощен двор, женщину - активистку, ответственную за обеспечение полного затемнения Зарядья в ночное время. Я подбежал к ней, она лежала на спине, нагнулся к лицу и спрашиваю: «Кто, скажите, кто?» Она молчит. Движением пальцев, которым обычно разминают папиросу, чтобы затем ее зажечь, умирающая дала мне понять, что хочет курить. Я нашел в карманах ее пальто папиросы и спички, зажег папиросу и поднес к ее губам. Она папиросу помяла, затянулась и... скончалась. Стало предельно ясно: изменники и фашистский диверсант вероломно расправились с советской женщиной, которая лишила их возможности сигнальными ракетами и фонариками наводить фашистских стервятников на Кремль. Но стало ясно и то, что, бросившись к жертве, погибшей от рук вероломных предателей и диверсанта, и проявив к ней свои симпатии, я тем самым рассекретил себя, заранее зная и заранее неоднократно внушая себе, что малейшим неосторожным поступком выдам себя вражеским элементам. И тут же я, конечно, сообразил, что кто-то из предателей сверху, или с чердака, или в окно наверняка наблюдает и сразу опознал меня и сделал соответствующие выводы. Значит, надо немедленно действовать: обезвредить группу изменников вместе с диверсантом, а в противном случае этой же ночью они расправятся со мной.
…
Однако действительно фашисты оказались у самой Москвы, и день 16 октября оказался очень трудным для нашей столицы. Вечером 15 октября наши танки мчались по улице Горького, по Ленинградскому проспекту, по Ленинградскому шоссе, въехали на горбатый Химкинский мост и уничтожили шальной фашистский отряд мотоциклов с пулеметчиками, что на 15-м километре от Кремля. Вот в такой обстановке атмосфера в Москве сложилась весьма и весьма тревожная. Началось небывалое по масштабу перемещение заводов и фабрик на восток, перемещение миллиона людей, нарушился сложившийся ритм жизни огромной Москвы, перестало работать метро, трамваи тоже не ходили, трусливые элементы покидали город, эвакуация предприятий воспринималась как сдача Москвы, поползли провокационные слухи о готовящейся сдаче Москвы. Рабочие заволновались, возникали митинги с призывами защищать столицу и с требованиями оружия, усиленно формировались коммунистические дивизии из добровольцев-коммунистов, комсомольцев, беспартийных. В тревожные дни (16-19 октября) удалось сформировать 4 стрелковые дивизии. Кризис преодолевался...
22 октября я подвел такой итог: на протяжении 10 дней Яшка встречался с каким-то типом, согласно данным «швеца», и Буланов встречался с каким-то типом, согласно данным «вовка». Сопоставив данные «швеца» и «вовка», я пришел к выводу, что и Яшка, и Буланов встречались с одним и тем же человеком, так как их приметы полностью совпадали. Значит, мы вышли на след заброшенного к нам фашистами диверсанта. Накануне, 22 октября, связной в обычной явке мне передал, что вот-вот Москва будет объявлена на военном положении и чтобы я действовал, исходя из этого обстоятельства и из того, что скоро начнутся бои на окраине Москвы. Сердце у меня сжалось, пальцы сжались в кулак, я, не заходя домой, немедленно направился к «вовку» и затем вместе с ним к «швецу» и дал им задание: разведать, где живет главный диверсант, вооружив тут же и «вовка», и «швеца» немецким пистолетом «вальтером». Я предупредил их, что необходимо быть предельно бдительным и так как диверсант, по-видимому, очень опытный и может заметить «хвост», и тогда он просто разделается с нами. Надо иметь в виду, что диверсант - лютый и коварный враг и живым он в руки не сдастся. В заключение я им сказал: «Если вам удастся узнать его адрес и быть уверенными, что он ничего не заподозрит, то немедленно направляйтесь ко мне, а если заподозрит, то уничтожайте».
Давая задание «швецу» и «вовку», из чего исходить, напав на след главного диверсанта, я тут же вспомнил про себя, как в 1921 г. к нам в партизаны в Анучино пробрался белогвардейский офицер, имея при себе аппарат для резки махорки, и в соответствующем верхнем одеянии. Но его руки выдали его. И вот он, несмотря ни на что, отказался отвечать на мои вопросы, и пришлось его расстрелять, так ничего от него и не узнав. Так же и засланный к нам фашистами главный диверсант «белая кость» из бывших эмигрантов, белогвардейских палачей, и нельзя ставить задачу непременно взять врага живым.
На следующий день, 23 октября, встречаю в коридоре Марфу: она с трудом несла полмешка картошки. Завидев меня, она тут же остановилась, заулыбалась и с радостью мне сказала: «На барже бесплатно раздают картофель, большевики не хотят, чтобы картофель достался нашим освободителям, немцы уже заходят в Москву». Эта стерва желаемое принимала за действительность. Я обрадовался таким словам, ибо теперь не могло быть никакого сомнения, что Марфа наш заклятый враг и с нетерпением ждет фашистов. Я тут же ей сказал: «Будем надеяться, Марфа, наша возьмет» - и тут же побежал за картофелем (ради маскировки, конечно) и принес его целый пуд.
25 октября утром на стенах домов появился приказ о том, что Москва объявляется на осадном положении и что изменников, предателей и трусов - расстреливать на месте. Над Москвою нависла смертельная опасность. Вся страна встала на защиту своей столицы. Перелом в ходе боев произошел, как известно, несколько позднее, примерно спустя месяц.
В этот же день, как только начало темнеть, ко мне прибежал «вовк» и сказал: «Я на след напал, но или диверсант почувствовал „хвост" и сумел внезапно исчезнуть, или я дал промашку и потерял его из виду». У меня тут же созрел новый план действий: «вовку» я сказал к 20 часам вместе с «лешей» подойти к кладовке, где у меня хранится картофель, имея при себе сумку, затем я направился к «швецу», но его дома не застал и такое же задание дал «малышу» для передачи «швецу». Точно в назначенное время в кладовой собрались я, «швец», «малыш», «вовк» и «лешая»: кто с сеткой, кто с сумкой, кто с мешком.
Я сначала коротко сказал, для чего их собрал, и изложил суть предстоящей операции по уничтожению главного диверсанта, засланного к нам фашистским разведывательным центром. Затем «швец» и «вовк» описали приметы диверсанта: русский, примерно 50 лет, низкого роста, широкоплечий, на голове темно-серая кепка. Далее говорил я, что наблюдение вести внутри Зарядья и вне Зарядья, но только на ту сторону улиц не переходить. Объектом «швеца» и «малыша» служит восточная половина Зарядья, а объектом «вовка» и «лешей» - западная половина Зарядья. «Малыш» и «лешая» выполняют роль приманки, т.е. каждая спортсменка старается войти с диверсантом в контакт, например спросить какую-нибудь улицу и как к ней пройти, тут каждая из них может придумать любые формы. «Швец» держит под наблюдением «малыша», а «вовк» - «лешую». Если будет уверенность, что имеете дело действительно с диверсантом, то стреляйте. В общем, каждый из товарищей действует по обстановке. «Швец» и «вовк» уже получили от меня «вальтеры», а теперь я каждую спортсменку тоже вооружил «вальтером». Полтора месяца тому назад все товарищи были обучены стрельбе из пистолета и даже натренированы. После операции спокойно и быстро (но не бежать) идите к себе домой. Если появится милиция, отдайте пистолет милиционеру и скажите, чтобы отвел к начальнику милиции, а там я уже буду доводить дело до конца. Я предупредил, что диверсант наверняка будет вооружен, старайтесь стрелять в упор. К делу приступать завтра же, т. е. 26 октября, с раннего утра.
Таким образом, новая ситуация потребовала, чтобы впервые за время существования чекистской подпольной группы встретились все ее члены, до сих пор друг друга не знавшие, и чтобы встретились именно в Зарядье. Но «росянка» и тут не могла познакомиться с другими чекистами, так как на время моего отсутствия она должна находиться дома на случай, если придет связной. Не могла присутствовать и радистка. Следовательно, к проникновению в шпионско-диверсионную группу привлекается уже почти вся подпольная группа, тогда как ее предназначение - действовать в тылу фашистских орд.
29 октября в 13 часов через заградительный огонь зенитных батарей в небо Москвы прорвался фашистский бомбардировщик. Сигнал воздушной тревоги загнал в бомбоубежище и без того редких пешеходов. Я на этот раз в бомбоубежище не побежал, сидел в своей комнате у окна и мучительно размышлял над вопросом, как устроить разоблачение шайки. За кого взяться и прижать к стенке: за Марфу, или за Яшку, или за Буланова. С кого начать? Но, как бывает в жизни, иногда неожиданная случайность и вообще что-нибудь непредвиденное может помочь выйти из затруднительного положения. И вот в этот момент (29 октября, 13 часов, 10 минут) произошло такое непредвиденное обстоятельство, которое оказалось трагической случайностью для советской женщины-патриотки при исполнении своего долга по охране в Зарядье маскировки Кремля от фашистских фугасок и в то же время оно оказалось для меня «счастливой» случайностью, поскольку дало возможность молниеносно и полностью разоблачить и уничтожить изменников и фашистского диверсанта. Тут приходит на память энгельсовское определение случайности как «формы, за которой необходимость». (В данном случае необходимость для изменников и диверсанта сигнализировать ночью из Зарядья фашистским самолетам, ведь Кремль рядом, а для меня необходимость как можно скорее уничтожить эту банду.) А произошло вот что.
Внезапно мимо окна промелькнуло что-то большое и продолговатое, падающее сверху. Мелькнула мысль - человек. Я стремглав выскочил во двор и увидел распластанную на булыжниках, которыми вымощен двор, женщину - активистку, ответственную за обеспечение полного затемнения Зарядья в ночное время. Я подбежал к ней, она лежала на спине, нагнулся к лицу и спрашиваю: «Кто, скажите, кто?» Она молчит. Движением пальцев, которым обычно разминают папиросу, чтобы затем ее зажечь, умирающая дала мне понять, что хочет курить. Я нашел в карманах ее пальто папиросы и спички, зажег папиросу и поднес к ее губам. Она папиросу помяла, затянулась и... скончалась. Стало предельно ясно: изменники и фашистский диверсант вероломно расправились с советской женщиной, которая лишила их возможности сигнальными ракетами и фонариками наводить фашистских стервятников на Кремль. Но стало ясно и то, что, бросившись к жертве, погибшей от рук вероломных предателей и диверсанта, и проявив к ней свои симпатии, я тем самым рассекретил себя, заранее зная и заранее неоднократно внушая себе, что малейшим неосторожным поступком выдам себя вражеским элементам. И тут же я, конечно, сообразил, что кто-то из предателей сверху, или с чердака, или в окно наверняка наблюдает и сразу опознал меня и сделал соответствующие выводы. Значит, надо немедленно действовать: обезвредить группу изменников вместе с диверсантом, а в противном случае этой же ночью они расправятся со мной.
Иван Иосифович Козодоев
Если интересно, что было дальше и как именно группа во главе с Иваном Иосифовичем завершила выполнение рабочей задачи, напоминаю, что полный текст воспоминаний можно прочитать в книге “Летописи войны. Воспоминания, дневники, письма историков МГУ — участников Великой Отечественной войны”. Текст книги я нашла на сайте МГУ.
Надеюсь, этот аналитический исторический обзор был вам полезен. Как я писала в начале, моя цель - чтобы через изучение важных событий в профессиональной деятельности людей и того, что помогло этим событиям случиться, как эти люди пришли к такому результату, читатели лучше понимали себя и свои возможные действия и перспективы в личных и профессиональных целях.
Если понравилась статья, буду рада, если поделитесь ней у себя в соцсетях или перешлете знакомым, которым она может быть интересна. В комментариях в Телеграм-канале можно также поделиться, что лично вам запомнилось из этой истории и какие вещи захотелось взять для себя и своей деятельности, если такие были.
Надеюсь, этот аналитический исторический обзор был вам полезен. Как я писала в начале, моя цель - чтобы через изучение важных событий в профессиональной деятельности людей и того, что помогло этим событиям случиться, как эти люди пришли к такому результату, читатели лучше понимали себя и свои возможные действия и перспективы в личных и профессиональных целях.
Если понравилась статья, буду рада, если поделитесь ней у себя в соцсетях или перешлете знакомым, которым она может быть интересна. В комментариях в Телеграм-канале можно также поделиться, что лично вам запомнилось из этой истории и какие вещи захотелось взять для себя и своей деятельности, если такие были.
Подписаться на Telegram-канал
Telegram
| Психолог Елена Матвеева Психоаналитический психотерапевт Бизнес-коуч Я работаю с индивидуальными клиентами и организациями. В своей работе я опираюсь на психоаналитический подход и клиническую подготовку - будь то коучинг с профессиональными запросами, психологическое консультирование по запросу или более долгосрочный психотерапевтический формат. Подробнее о моем опыте, профессиональных стандартах и образовании Записаться на консультацию |